Прежде всего я хочу поздравить «Нихон Хиданкё» и хибакуся с присуждением им Нобелевской премии мира.

Почти 40 лет назад, будучи молодым дипломатом, мне посчастливилось участвовать в программе стипендий ООН по разоружению и посетить Хиросиму. Там у стипендиатов была возможность встретиться с хибакусями, а у меня была беседа с одной из жертв. На каждой встрече, на каждых переговорах, на каждой переписке я хранил в памяти молчаливое свидетельство этой женщины. Когда я спросил ее о том утре 1945 года, она с трудом смогла выразить словами весь ужас. Она попыталась произнести несколько слов, но замолчала. Она смотрела на меня, прямо в глаза. Взгляд ее глаз с тех пор не покидает меня, как мощное напоминание, как тайный мандат - работать над тем, чтобы ее страдания никогда не повторились.

На протяжении нескольких десятилетий после Второй мировой войны международное сообщество решало эту уникальную дилемму: мы создавали надежные нормы и принимали договоры о нераспространении и разоружении. Вместо десятков стран, вооруженных ядерным оружием, как это было в 1960-х годах, сейчас имеем меньше десяти. Запасы ядерного оружия сократились с десятков тысяч до нескольких тысяч.

Но в своем путешествии по опасностям атомного века мир подошел к решающему перепутью. Наша глубокая психологическая связь, вызванная коллективным восприятием ужаса последствий ядерной войны, кажется, испаряется, унося с собой нашу общую решимость сделать все возможное, чтобы не допустить ее повторения.

Нобелевская премия мира этого года, словно гигантский прожектор, осветила наш дальнейший путь. Она сделала это, напомнив нам о прошлом и о последствиях игнорирования опасностей применения ядерного оружия.

Контекст конфликтов

Чтобы понять, с какими важными проблемами мы сталкиваемся, необходимо взглянуть на глобальный контекст, на то, что происходит во всем мире.

Война вернулась в Европу, и в ней напрямую участвует государство, обладающее ядерным оружием. Конфликт в Украине - это также косвенное противостояние между крупнейшими ядерными державами мира, первое с момента окончания холодной войны. Но ядерные учения и открытые заявления о применении ядерного оружия на театре военных действий повышают риски, и их нельзя игнорировать.

На Ближнем Востоке конфликт прошлого года привел к тлеющей напряженности между Израилем и Ираном и к беспрецедентному шагу - прямым обменам и нападениям между ними. Здесь также присутствует аспект ядерного оружия. С одной стороны, на заднем плане маячит предполагаемое наличие ядерного оружия. С другой стороны, вполне реальный потенциал распространения ядерного оружия повышает ставки.

Мы оказались в пагубной петле: эрозия сдерживающих факторов, связанных с ядерным оружием, делает эти конфликты более опасными. Тем временем эти конфликты способствуют ослаблению сдерживающих факторов. Динамика порочного круга в действии.

Неудачное изменение направления

Доктрины, касающиеся применения ядерного оружия, пересматриваются и переосмысливаются. Количество и качество запасов ядерного оружия увеличивается.

А в некоторых неядерных государствах - государствах, играющих важную роль в своем регионе, - лидеры задаются вопросом: «Почему не мы?». И они спрашивают об этом открыто!

В начале гонки ядерных вооружений Дж. Роберт Оппенгеймер описал СССР и США как «двух скорпионов в одной бутылке», каждый из которых может убить другого, но только рискуя собственной жизнью.

Это прямолинейное высказывание Оппенгеймера позже будет развито и детализировано под крышей сдерживания и более сложной концепции «взаимного гарантированного уничтожения» (Mutual Assured Destruction), или MAD.

Сегодня, независимо от точки зрения наблюдателя, широко распространена озабоченность тем, что риск взаимного уничтожения в результате ядерной войны выше, чем это было на протяжении более чем одного поколения.

Уроки истории

Но так не должно быть. Мы можем добиться лучшего. История показывает, что эффективный диалог между сверхдержавами чаще всего приводил к доверию и, как следствие, к ограничению вооружений и даже разоружению. В определенные моменты истории мировые лидеры принимали правильные решения, чтобы сбавить тон, или, говоря сегодняшним языком, деэскалировать. Давайте посмотрим:

Кубинский ракетный кризис закончился благодаря прямому взаимодействию советского лидера Никиты Хрущева и президента США Джона Кеннеди. Десятилетия спустя, на Женевском саммите 1985 года, Михаил Горбачев и президент Рональд Рейган согласовали важнейшую аксиому: «Ядерная война не может быть выиграна и никогда не должна вестись». На следующий год они снова встретились в Рейкьявике, после чего последовало значительное сокращение ядерных арсеналов. Были достигнуты договоренности о сокращении ядерных вооружений и ликвидации целой категории оружия в рамках Договора о ядерных силах средней дальности (INF). Эти шаги на пути к сближению требовали лидерства и мужества. Часто они происходили, несмотря на скептицизм и голоса против.

Дипломатия и диалог (и долг государств, обладающих ядерным оружием)

Возвращение к дипломатии и диалогу крайне необходимо, и не только в ядерной сфере. Отгораживание от другой стороны никогда не решало проблему и почти наверняка усугубляет ее. Участие высшего руководства просто необходимо, когда речь идет о ядерном оружии. Президент Трамп взял на себя инициативу и поговорил с Ким Чен Ыном. Необходимо сделать еще больше. Некоторые говорят, что эти переговоры были плохо подготовлены. Я же говорю, что это очень важно. Политика и ограничения ядерного оружия не работают снизу вверх. Разумеется, все происходит наоборот.

Мы должны быть активными в создании доверия и защиты, которые снизят риск близких столкновений и сближения позиций, особенно в условиях сегодняшней напряженности. Если мы не предпримем активных шагов, значит, мы будем полагаться на удачу - или на предположение, что другая сторона проявит сдержанность, - чтобы спасти нас от ядерной войны. Чем дольше вы полагаетесь на удачу, тем больше вероятность того, что она будет исчерпана.

Конфликты и напряженность вынуждают страны вооружаться. Дипломатия и компромисс создают условия, в которых они могут разоружиться.

Путь к миру, свободному от ядерного оружия, долог и извилист. Разоруженческий ландшафт сложен, и это стоит признать. Это не умаляет ответственности государств, обладающих ядерным оружием, за достижение прогресса. В конце концов, они взяли на себя обязательства по достижению этой цели еще в 1968 году, подписав Договор о нераспространении ядерного оружия.

Можно предпринять шаги, чтобы уменьшить зависимость от ядерного оружия, как в его производстве, так и в сценариях его применения.

Государства, обладающие ядерным оружием, своими действиями внутри страны и на мировой арене обязаны не допустить сценария, при котором все больше стран будут стремиться получить ядерное оружие. Настойчивое наращивание арсеналов приводит к отчаянию, цинизму и растущему скептицизму в отношении ценности прошлых обязательств. Разъединение и односторонний подход подпитывают чувства уязвимости в других странах, а вместе с ними и представление о том, что ядерное оружие может стать окончательной защитой от внешних угроз.

Взаимодействие между пятью постоянными членами Совета Безопасности просто необходимо. Такое взаимодействие может принимать различные формы, начиная с прямых контактов между собой, на двусторонней основе или в составе группы. Этот диалог, который все еще существует, сведен к очень низкому уровню, практически без реального воздействия. Возможно, его возрождению могла бы способствовать международная организация или поддержка уважаемого, беспристрастного лидера. Поэтому очень важно, чтобы Организация Объединенных Наций, другие международные организации и их руководители эффективно работали над тем, чтобы сохранить свою актуальность в условиях меняющихся потребностей заинтересованных сторон.

Не усугубляйте ситуацию (поддавшись на призыв распространения)

МАГАТЭ сыграло свою незаменимую техническую роль во время прошлых попыток распространения ядерного оружия, особенно на Ближнем Востоке. Тяжелый опыт Ирака, Ливии и Сирии напоминает нам, что ядерное оружие реально, как и геополитический и военный ответ.

Сегодняшняя напряженность побуждает даже лидеров важных стран, которые до сих пор поддерживают хорошие отношения с ДНЯО, задаваться вопросом: «Почему бы и нам не иметь ядерное оружие?»

На это я бы ответил: «Не усугубляйте ситуацию». Приобретение ядерного оружия не повысит национальную безопасность, а наоборот. За этим шагом последуют другие страны. И это будет способствовать разрушению режима нераспространения, который имел свои взлеты и падения - и до сих пор имеет свои недостатки, - но, тем не менее, он чрезвычайно хорошо послужил человечеству. Проблема и вызов режиму ДНЯО могут исходить не только от тех, кто вооружен ядерным оружием, но и от тех, кто, не имея ядерного оружия, считает, что ДНЯО не сработал как катализатор разоружения.

Ослабление договора о нераспространении ядерного оружия на том основании, что прогресс в области ядерного разоружения был медленным и требуются более радикальные подходы, было бы совершенно ошибочным и могло бы заставить нас отказаться от существующих международных мер, обязывающих государства, обладающие ядерным оружием, и государства, не обладающие ядерным оружием, в этой области.

Я родом из государства, не обладающего ядерным оружием. Я понимаю разочарование, которое некоторые люди испытывают по поводу «имеющих» и «неимеющих» ядерное оружие. Но я также видел наследие мира и процветания, оставленное лидерами, которые противостояли этому призыву. В 1980-х годах благодаря дальновидности, решимости и диалогу Бразилия и Аргентина изменили курс и не пошли по пути создания ядерного оружия. Сегодня Латинская Америка - зона, свободная от ядерного оружия.

Многосторонние лидеры: шаг за шагом

Многие задаются вопросом, есть ли еще роль многосторонних отношений в том, чтобы направлять нас по лабиринту конфликтующих интересов. Да, это так. В трудные времена международные организации оказывали большое влияние на мир и безопасность. Но это происходит только тогда, когда лидеры этих организаций уходят в сторону и эффективно используют свой мандат и свои услуги.

Мы доказываем свою значимость в чрезвычайное время.

У каждой организации свои инструменты, свой мандат, свое членство, и каждый из их лидеров будет определять, как действовать. Я могу сказать за МАГАТЭ. В основе нашей деятельности лежит ядерная наука, и мы являемся мировым наблюдателем за ядерным оружием. Позвольте мне привести пример:

Почти три года Украина, мир и МАГАТЭ сталкиваются с совершенно беспрецедентной ситуацией - никогда прежде военный конфликт не был связан с захватом атомной электростанции и не велся среди объектов крупной ядерной программы.

В начале войны крупнейшая атомная электростанция Украины - самая большая атомная электростанция в Европе с установленной мощностью почти 6 гигаватт - была захвачена Россией. Таким образом, в центре зоны боевых действий образовалась «горячая точка». Вероятность инцидента - или аварии - с ужасными радиологическими последствиями стала реальной.

Наблюдать за этим со стороны, на мой взгляд, не представлялось возможным. Оставаться в стороне и позже размышлять об «извлеченных уроках», возможно, было бы более традиционным - или ожидаемым - путем для международной организации. Но для меня это было бы неисполнением долга. Поэтому мы уперлись в нашу основную миссию, пересекли линию фронта войны и обеспечили постоянное присутствие экспертов МАГАТЭ на всех атомных электростанциях Украины. Таким образом, мы стали единственной международной организацией, независимо действующей на оккупированной территории. Мы информируем мир о происходящем и снижаем вероятность того, что радиологический инцидент приведет к разжиганию конфликта и еще большим разрушениям.

Мы сделали то же самое, отправившись в Курск, когда российский ядерный реактор был под угрозой оказаться на линии огня. Я нахожусь в постоянном контакте с обеими сторонами.

Я регулярно встречаюсь с президентом Зеленским и президентом Путиным. Ядерная защита и безопасность во время этого конфликта должны обеспечиваться при участии и постоянном взаимодействии обоих лидеров. Разговоры только с одним из них не позволят достичь этой важной цели. В то же время я поддерживаю открытый диалог с лидерами всех континентов и провожу брифинги в Совете Безопасности ООН. Когда речь идет о ядерной безопасности в Украине, удалось достичь такого уровня согласия, который редко встречается во время разделения этого конфликта. Там, где есть согласие, есть надежда на достижение еще большего согласия.

Украина - не единственная наша горячая точка.

В Иране задача МАГАТЭ заключается в том, чтобы убедиться в исключительно мирном характере растущей ядерной программы. Иран уже обогатил уран до уровня, который трудно оправдать. Страна еще не полностью ответила на вопросы МАГАТЭ и усложнила нашу работу, отобрав у нас несколько камер и заблокировав въезд в страну некоторых наших самых опытных инспекторов по гарантиям. Это вызывает беспокойство и приводит к недоверию и упрекам. В дипломатии для достижения прогресса часто требуется стимулировать, катализировать и предлагать пути продвижения вперед. В этом случае возникает роль беспристрастного, честного и эффективного посредника. Именно эту роль я, в качестве Генерального директора МАГАТЭ, и выполняю. Фактически, всего несколько недель назад я вернулся из своего последнего визита в Тегеран, где представил альтернативы и идеи по снижению растущей напряженности и, надеюсь, по удержанию Ирана в рамках ДНЯО и норм нераспространения.

Опасность игры в безопасность

Когда речь идет о работе во имя мира и безопасности, играть в безопасность опасно.

Молчание и безразличие могут быть смертельно опасны.

Даг Хаммерскьолд, второй Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, сказал: «Именно тогда, когда мы все играем в безопасность, мы создаем мир, в котором нет ни малейшей безопасности».

Новый путь

На этой неделе Норвежский нобелевский комитет не ограничился сегодняшними конфликтами. По-своему, он не стал играть в безопасность. Вместо этого он пролил свет на ужасы ядерной войны и людей, которые предупреждали нас о них на протяжении многих десятилетий.

Тем самым Нобелевский комитет, «Нихон Хиданкё» и хибакуся осветили опасность пути, по которому мы сейчас идем.

Мы должны выбрать новый путь.

Во-первых, лидеры государств, обладающих ядерным оружием, должны признать необходимость ответственного управления своими ядерными арсеналами. Опыт прошлого подтверждает, что даже в периоды кризисов и конфликтов удавалось признать уникальную терминальную мощь этого оружия и ответственность, которая с ним связана. То, что сделали Кеннеди, Хрущев, Рейган, Горбачев или Трамп, пойдя на контакт с противником, обладающим ядерным оружием, создает прецедент, причем полезный прецедент. Такие контакты, как двусторонние, так и на уровне «пятерки», могут быть облегчены компетентным посредником. Это первые шаги к снижению тональности, чтобы бряцание ядерными саблями отступило, а обязательства по недвусмысленным обещаниям двигаться к безъядерному миру были выполнены.

Во-вторых, необходимо принять железную решимость соблюдать и укреплять глобальный режим нераспространения. Государства, обладающие и не обладающие ядерным оружием, должны работать вместе, чтобы обеспечить нераспространение ядерного оружия.

Дамы и господа,

Мы должны пройти через опасные времена, признавая ограничения и не отрывая глаз от наших общих целей.

Ядерное разоружение нельзя навязать тем, кто вооружен ядерным оружием.

Реализм - это не пораженчество. Дипломатия - это не слабость.

Сложные времена требуют просвещенного руководства как на национальном, так и на международном уровнях.

Вернуть международную систему в нужное русло - это в наших силах. Мировые лидеры, в том числе и те, кто стоит во главе многосторонней системы, обязаны и несут безоговорочную ответственность за работу в этом направлении.

Лично я в этом убежден. Возможно, потому, что тайный мандат, который я получил в тот день в Хиросиме от хибакуси, горит во мне сильнее, чем когда-либо. Спасибо.